Книга Я – дочь врага народа - Таисья Пьянкова

До отхода поезда ещё больше часа. Алёша спит у Лизы на коленях. Цыганёнок мимо бегает-орёт… Цыганка ловит его и ласково матерится. Малыш хохочет… Лиза улыбается…

Цыганка вдруг подходит к ней, говорит:

– Денег от тебя не возьму. Они старым человеком на смерть были приготовлены… Скажу просто: сейчас появится человек – гони его прочь! Не прогонишь – загубит он твою жизнь… Сына уже загубил… Много впереди горя, ой много… Больше, чем перенесла… Но то, что дано тебе Богом, исполнишь! Не зря живёшь!

Она отходит от Лизы – на её месте почти следом образовывается Владимир. При нём ещё армейская походная сумка. Он с ходу валится Лизе в ноги и канючит без зазренья:

– Прости! Любимая! Пропаду без тебя…

Чем сильнее Лиза вдавливается в вокзальное кресло, чем громче, кажется, раздаётся по гулкому залу его докука.

Лизе стыдно. Она даёт Владимиру денег на билет и видит, как цыганка крутит пальцем у виска…

В Новосибирск поезд прибывает утром. Даже хорошо, что рядом Владимир. Всё-таки и Алёша, и какие-никакие вещи… Всё это остаётся на вокзале, а сама Лиза спешит домой – узнать: что да как?

Комната её занята прописанными жильцами, которых уверили, что им никуда не надо будет переселяться. Это подтверждают и в жилищно-коммунальном отделе. Однако начальник – человек! Взамен десятиметровки предлагает Лизе свободную комнату – аж девятнадцати метров!

Везение невероятное!

К вечеру семья уже на новом месте.

Вещей – только те, которые сумела прихватить Лиза. Владимир догонял её налегке: с трусами да майками в армейской котомке. Теперь оказалось – ни в стол, ни в печь, ни сесть, ни лечь…

Всё осталось в деревне. А главное – книги да швейная машинка! О рукописях Лиза старается не думать. У неё так и не дошли руки – посмотреть: чего там натворила с ними баба Катя?

На новом месте всего хозяйства, что стёганое одеяло, зимнее Лизино пальто да валенки. Алёшина одежонка…

Чемодан с мелким скарбом второпях забыт в селе. Ни ложки, ни вилки… Шаром покати…

Потемну Лиза находит на помойке выброшенный чемодан. Несёт домой, моет да определяет на полу. Застилает у соседки спрошенной газетой – вот и стол. Коммунальная соседка-дворничиха Надежда предлагает в кухне:

– Парнишонку-то некуда положить? У меня Витька подрос… Кроватку выбросить жалко. Забирай.

Опять – счастье! И кроватка, и постель, и чистое детское бельё! Вот уж действительно: голенький ох, да о голеньком – Бог… Столько везения в один день!

Накормленный, уложенный Алёша уснул. Лиза с Владимиром садятся на полу – ужинают с чемодана. Потом, на полу же, стелется стёганое одеяло. Лиза укрывается зимним пальто. Владимир спит одетым…

На следующий день, стараниями соседки, в комнате появляется почти крепкий стол, кровать с панцирной сеткой, пара стульев… На кухне старенькая, но просторная тумбочка, на которой горка посуды…

Мир не без добрых людей…

Будучи дворником, мать-одиночка Надежда знает в соседних домах всё и всех.

Не везёт ни у кого добыть только матраса. Приходится кровать застелить тем же одеялом, кинув поверху чью-то хоть ватную, но подушку.

Из прежнего места жительства Володька выписан. Чтобы устроиться на работу, нужна прописка. ЖКО с выдачей ордера не торопится. Деньги на исходе. Лиза нервничает. Владимир злится… Ищет хотя бы временную работу, но не находит. Однако заметно – возвращается не голодный…

Соседка, спасибо, позволяет Лизе пользоваться швейной машинкой. Есть подработка – есть хлеб и молоко…

Неделей дворничиха заглядывает к Лизе в комнату, говорит с порога:

– Я сёдни твоего видала – на базаре… Пиво стоит хлещет, беляши лопает… Чё ты его, дурёха, держишь? На днях ты спала, а он ко мне подкатывал… Гони ты его к чёртовой матери, пока не прописался…

В тот незабываемый день Владимир является домой ополночь. И сыт, и пьян, и нос, как говорится, в табаке…

Слово за слово – поехало-затряслось…

Зрачки у Володьки вразлёт… Спасибо соседке: Алёшку грабастает – и к себе в комнату… В руках у Лизы – пестик от ступки… Только он и помогает ей остаться не битой… Сама уже в кухне…

А дальше что? В комнату не вернёшься. Спать негде. Ждать помощи неоткуда… Три часа ночи…

Надя советует:

– Милиция – через улицу…

В дежурке аж пятеро дюжих лбов. Ухмыляются. Появление ночью обиженной бабёнки – дело обыденное. Потому Лиза слышит:

– Бегаете, жалуетесь… Потом сопли распускаете – дяденьки, миленькие, отпустите дорогого… он больше не будет…

– Нет! – возражает Лиза. – Не прибегу… И бутылку вам за это не поставлю – не с чего… Прошу об одном: дайте ему понять, что такое больно…

И вот… Кровать застелена одеялом, стёганой же его половиной прикрыт Владимир. Храпит. На самом деле он спит обычно тихо. Явно прикидывается.

Лиза следит от порога комнаты, как его трое служивых пытаются «разбудить». Четвёртый за её спиною разговаривает с Надеждой. Её, как дворника, милиция знает. Потому и разговор идёт дружеским путём.

– Чё-то у них ни хрена нету? – спрашивает крепыш в форме. – Наверное, оба закладывают?

Соседка отвечает:

– Да у неё ребёнка нечем кормить… Закладывают… Он, паразит, врёт, что работу ищет, а сам по сучкам шлындает… Ишь какой красавец! Почище тебя… Бабы его и жратвой, и деньгами снабжают… А она, дура, с копейки на копейку перебивается…

Тем временем один из милиционеров склоняется над «спящим». Лизе не видно, что он делает. Только Владимир вдруг вскакивает как ошпаренный. Долго ему собираться нет нужды – одет. Уходят все сразу…

А соседка говорит Лизе:

– Не пропадёшь… Вон ясли через дорогу… Там им няньки всегда требуются. Я и у них тоже – дворником… Прописывайся… Книжку санитарную получай… Вера Ивановна – золотой человек. Она и тебя, и пацана твоего возьмёт. Ничего, что маленький – ты ж сама при нём будешь… А бугая гони к… матери…